Философский полилог

Образ и реальность России в цивилизационной геополитике В.Л. Цымбурского

Мария Леонидовна Бурова — Вт, 03 дек 2024 00:00:00 +0300

В статье рассматривается критика В.Л. Цымбурским геополитики как области знания, ана¬лизируется предпринятая им попытка по-строения модели цивилизационной геополитики с учетом геогра-фических, исторических и динамических особенностей развития российской цивилизации как открытой системы. Взгляды Цым-бурского систематизируются по¬средством артикуляции таких понятий, как материя (совокупность этносов и территория), форма (духовность и социальность), движение и цель цивилизации. С его точки зрения, Россия представляет собой геополитическое вопло-щение цивилизации, малочисленной и запоздавшей, с русским по-пуляционным ядром, а паттерн «остров Россия» подчеркивает целостность, сложность и системность отражаемой исторической и географической реальности как единства материи и формы. Цым-бурский описывает двойные колебательные движения цивилизаци-онной материи в системе «Европа–Россия», объясняя включен-ность России в длительные военные циклы и в циклы высоких куль-тур. Цивилизация вертикальна и иерархична. Цель цивилизации – быть Основным человечеством на Основной Земле. Взаимодей-ствие России как открытой меняющейся системы с динамичной внешней средой, с изменяющимся Великим Лимитрофом позволяет выйти и на уровень системы «Россия–Евразия». Цивилизационная парадигма, по мнению Цымбурского, должна включать в себя осо-бый род культурологии и быть научно-исследовательской про-раммой. Мо¬дель России-цивилизации, предложенная им, соответ-ствует исторической и культурной реальности, выполняет объясни-тельную и прогнозирующую функции.

О логицизме А.И. Введенского

Игорь Евгеньевич Прись — Вт, 03 дек 2024 00:00:00 +0300

В статье обосновывается тезис о том, что философское творчество А.И. Введенского следует рассматривать в контексте неокантианства. Автор утверждает, что Введенский является не только первым русским неокантианцем, но и одним из первых (а в России первым) аналитических философов, т.к. разработанный им логицизм содержит в себе существенные элементы прагматизма, аналитической философии и концептуального (терапевтического) анализа, а также позволяет преодолеть кантовский трансцендентализм. Как философская система, логицизм Введенского строится им по мере прояснения и критики логики употребления таких понятий, как «вещь в себе», «явление», «опыт», «знание», «вера», «данное», «закон природы», «материя», «смысл», «смысл жизни» и др., в результате чего проясняется также структура эпистемической рациональности. Для Введенского знание и метафизика дополняют друг друга. Всякое знание основывается на сознательной, или нравственно обоснованной, вере, которая неопровержима, хотя и недоказуема. В статье утверждается, что это понятие сходно с понятием петлевого убеждения Витгенштейна. В частности, сознательную веру в существование вещей в себе можно трактовать как петлевое убеждение (предложение) «Существуют объекты». Тогда понятие вещи в себе как предела, которым оперирует Введенский, совпадает с понятием объекта как принципа идентификации. Русский философ вплотную приблизился к пониманию структуры эпистемической рациональности как рациональности локальной и предполагающей существование логических достоверностей – петлевых убеждений (предложений, обязательств). Религиозная позиция Введенского характеризуется в статье как квазифидеизм.

Российская неокантианская философия права: оригинальное развитие идей Канта или тупиковый проект?

Николай Александрович Шавеко — Вт, 03 дек 2024 00:00:00 +0300

Анализируется рецепция неокантианской философии права в дореволюционной России с целью показать значимость неокантианства для современного этапа развития философии права. Акцентируется внимание на проблеме правового идеала, которая сейчас, когда государство предпринимает попытки правовой защиты традиционных ценностей и выработки консолидирующей общенациональной идентичности, является особо актуальной. Отмечается, что в начале ХХ в. российская юриспруденция испытала влияние идей Р. Штаммлера, что привело к «возрождению» концепции естественного права, в то время как на Западе это произошло позже, после Второй мировой войны, и было связано с влиянием учения другого неокантианского мыслителя – Г. Радбруха. Делается вывод, что ряд ключевых положений неокантианской философии права применительно к проблеме правового идеала сохраняют свою убедительность и в наше время. Во-первых, это идея разграничения сущего и должного, во-вторых, понимание правового идеала как регулятивной идеи, т.е. как формального принципа, с помощью которого оцениваются отдельные правовые нормы, в-третьих, это некоторые леволиберальные идеи. Таким образом, русское неокантианство может рассматриваться как самостоятельная веха в истории политико-правовой мысли – веха, на которую мы можем сейчас опираться, не противопоставляя себя бездумно Западу.

Н.А. Бердяев – русский мистический философ

Виктория Владимировна Кравченко — Вт, 03 дек 2024 00:00:00 +0300

Н.А. Бердяева зачастую называют «русским экзистенциалистом», «персоналистом», «религиозным философом». Автор статьи причисляет его к представителям русской мистической философии, раскрывая все вышеупомянутые характеристики в новом ракурсе. Бердяев был необычным даже среди мистических философов, и не только потому, что живо и откровенно обсуждал проблему мистики как тайны, основы духовной и религиозной жизни, отправного момента в формировании различных религиозно-мистических направлений, но и потому, что в своих философских интуициях и разработках отошел от понимания мистики, данное В.С. Соловьевым, родоначальником русской мистической философии. В статье предлагается непредвзятый анализ зрелых и поздних работ Бердяева с точки зрения разработанного им «мистического миросозерцания». Основным объектом исследования выступает работа «Самопознание», которая представлена сейчас в нескольких «изводах» – от первого парижского издания (1949) и до издания, составленного и подготовленного А.В. Вадимовым (1991). Эти издания не всегда «пересекаются», они дополняют друг друга, поэтому ссылки в тексте будут приводиться на оба эти издания. Наличие в статье обширных цитат из сочинений Бердяева объясняется тем, что тема мистики в русской философии до сих пор вызывает дискуссии и неоднозначные оценки, поэтому необходимо напомнить (или сообщить) современным читателям о подчеркнутом интересе Бердяева к мистике, о его конкретных разработках мистической проблематики, а также о том, что основополагающее и непосредственное влияние на философское творчество русского мыслителя оказали различные мистические учения.

Из истории петербургского славянофильства: Н.Я. Данилевский и В.И. Ламанский

Алексей Валерьевич Малинов — Вт, 03 дек 2024 00:00:00 +0300

В статье анализируются взгляды представителей позднего славянофильства Н.Я. Данилевского и В.И. Ламанского, отмечается их общность и предпринимается попытка проследить возможные линии взаимного влияния. Высказывается предположение, что Данилевский начал работу над книгой «Россия и Европа» после знакомства и бесед с Ламанским в конце 1864 или в начале 1865 г. Прослеживаются общие положения, встречающиеся в работах Данилевского и Ламанского. Акцентируется внимание на публикациях Ламанского 1865–1867 гг., в которых он высказывал идеи, нашедшие отражение в «России и Европе», что дает основание признать влияние Ламанского на становление взглядов Данилевского. В этих публикациях Ламанский указывал на два условия, необходимых для выработки самобытной культуры: политическую независимость и развитый литературный язык; об этом пишет и Данилевский, формулируя первые два закона культурно-исторических типов. Оба мыслителя писали о различии исторического возраста двух цивилизаций: романо-германской и греко-славянской. Отмечается сходство их идей и в более поздних работах. Однако представления Данилевского и Ламанского о политической конфигурации славянской цивилизации не совпадали: если первый писал о всеславянском союзе, то второй предлагал отложить решение вопроса о политической форме нового культурно-исторического типа до того момента, пока не произойдет культурное сближение между славянскими народами, в основе которого должно лежать принятие славянами русского языка в качестве общего литературного, научного и дипломатического.

«Любезный и дорогой друг…»: письма Н.Я. Данилевского И.П. Кёлеру

Ольга Николаевна Данилевская — Вт, 03 дек 2024 00:00:00 +0300

Статья предваряет публикацию писем Н.Я. Данилевского (1822–1885) эстонскому художнику Йохану Кёлер-Вилианди (1826–1899). Анализируется сложившаяся традиция изучения творчества Данилевского. Публикуемые письма Данилевского Кёлеру охватывают период с 1874 по 1882 г. и могут быть разделены на три группы: предвоенные (до 1877 г.), периода Русско-турецкой войны (1877–1878 гг.) и послевоенные письма. Впервые Кёлер посетил имение Данилевского Мшатка в Крыму в 1872 г. и с тех пор почти ежегодно приезжал туда. Данилевского и Кёлера связывали теплые дружеские отношения, о чем свидетельствуют публикуемые письма. В письмах содержатся многочисленные бытовые подробности, раскрывающие обстоятельства жизни семьи Данилевских в Крыму. В письмах, относящихся к периоду Русско-турецкой войны, затрагиваются вопросы освобождения Болгарии. В качестве иллюстрации взглядов Данилевского на итоги Русско-турецкой войны воспроизводятся его рассуждения из статьи «Горе победителям!» (1879). Данилевский полагал, что результаты Берлинского конгресса обличили всю ложь той внешней политики, которую вела Россия на протяжении XIX в. и которая привела ее к дипломатическому поражению, несмотря на одержанную победу в войне. Эта победа должна была открыть всем глаза на истинное отношение Европы к России и обратить внимание русского правительства и интеллигенции на необходимость защиты национальных интересов. Послевоенные письма раскрывают обстоятельства деятельного участия Данилевского в борьбе с филлоксерой в Крыму. В статье воспроизводятся ранее не известная фотография Данилевского и портрет ученого, написанный Кёлером.

Случайный философ (О ряде мотивов «Философа и художника»)

Сергей Леонидович Фокин — Вт, 03 дек 2024 00:00:00 +0300

В статье рассматриваются ряд мотивов книги «Философ и художник», заключающей в себе размышления философа В.В. Савчука о творчестве художника Владимира Комельфо (В.М. Фомичева) и репродукции работ известного петербургского мастера. Подчеркивается, что эта книга может восприниматься как история более чем тридцатилетнего состязания критика-мыслителя и живописца-экспериментатора: в действительности речь идет о противоборстве двух типов восприятия, мышления и выражения. В этом противостоянии соревнующиеся перенимают приемы друг у друга: философия начинает живописать, а живопись – философствовать. Собственно само состязание философа и художника, летопись которого представлена в книге «Философ и художник», есть не что иное, как трудный опыт такой дружбы, в которой друг обретает нечаянную возможность изменить себя в пользу другого, себе не изменяя. Действительно, размещенные в книге В.В. Савчука репродукции картин и рисунков, отражаясь в рассуждениях философа, могут говорить намного больше, нежели на персональных выставках художника. А опыты арт-критики, написанные философом «по случаю», заключает в себе в более или менее явной форме поползновения на истинно философское словотворчество, каковое является отличительной чертой всякой самобытной философии. Акцентируется внимание на актуальности практики ново-архаического философского мышления, которое, заручаясь поддержкой графического или живописного ряда, предстает не погружением в глубины бытия-языка с целью постижения сокрытой истины, а скольжением по поверхности сущего – приглашением к путешествию по извивам видимого.

Валерий Савчук – исследователь компьютерных игр

Константин Алексеевич Очеретяный — Вт, 03 дек 2024 00:00:00 +0300

Анализируется возможность использования ключевых концептов В.В. Савчука для философского осмысления компьютерных игр. В.В. Савчук был редактором первой в России коллективной монографии о философии компьютерных игр, его работы открывают новые перспективы в этой области. Опыт технологии является более фундаментальным для современного человека, чем опыт телесности: телесная конфигурация человека дается ему в зеркале технологий. Все творчество В.В. Савчука выстроено вокруг осмысления проблематики среды, коммуникации образов, телесности; в этом смысле его исследования дают ответы на ключевые вопросы современности: о модусах телесной включенности в цифру, о проживании цифры как среды изнутри доступных ей техник тела, о трансформации предметности в цифре; иными словами, они позволяют высветить контуры цифровой интеграции. И если важное в творчестве мыслителя – невысказанное, то компьютерные игры – это то, что стягивает мысль в точку нового начала, которую хочется предложить авторам, пишущим об играх, как стартовую для новых стратегий мыслей. В статье в контексте визуальной экологии и телесно-ориентированной топологии компьютерных игр рассматриваются возможности такой новой сборки уже классических концептов, а также предлагаются варианты их использования для гейманалитиков и геймдизайнеров. Компьютерные игры в философском творчестве В.В. Савчука становятся ключевыми биополитическими и биосемиотическими платформами, которые питают неигровые интерфейсы, т.е. определяют актуальные способы цифрового присутствия.

Диалог философа и архитектора в присутствии наблюдателя

Вт, 03 дек 2024 00:00:00 +0300

В истории гуманитарного знания есть много примеров интеллектуального собеседования философов и архитекторов: Ле Корбюзье и Дж. Джекобс, Ж. Деррида и П. Айзенмана, Ж. Бодрийяра и Ж. Нувеля и т.д. Все эти диалоги были попытками отрефлексировать новые вызовы времени, важные события и актуальные идеи, т.е. они велись не с целью разработки универсальной теории, а для того, чтобы решить конкретные проблемы текущей минуты. В результате, с одной стороны, были отчасти прояснены некоторые вопросы как философии архитектуры, так и теории архитектуры, а с другой, эти дискуссии способствовали постановке новых вопросов. В 1980-е гг. П. Айзенман и Ж. Деррида создали проект «Хора-ль-ное произведение» («Chora L Works»), включавший в себя литературный и архитектурный дискурсы, звучащие как «голоса», причем Деррида выступил в качестве дизайнера, а Айзенман – литератора. В итоге возник образец многоголосной «архитектуры-полилога». Этот проект канул в лету, но оставил ощущение недосказанности, «складки» плиссе, в пыли которой, по-делезиански, может быть заключен целый логарифм большой эпохи. В статье представлен диалог между философом В.В. Савчуком и архитектором А.Э. Левчуком, ведущийся при помощи искусствоведа Ж.В. Николаевой. Этот диалог является продолжением сложившейся традиции.

Пол и подполье как объекты топологической рефлексии

Константин Валерьевич Азаров — Вт, 03 дек 2024 00:00:00 +0300

В статье представлена аналитика феноменов пола и подполья в русской культуре при помощи топологической рефлексии, как она была описана в работах В.В. Савчука. Автор показывает, что после исследования «Забор как равновесие сил», осуществленного петербургским философом, актуализировалась и требует своего осмысления проблематика пола и подполья. Пол и забор отличаются там, где пространство впервые обретает функциональную дифференциацию – вмещать и разграничивать. Недаром в русском языке слова «пол» и «половина» семантически связаны, причем последнее подразумевает разделение. В процессе топологической рефлексии пола автор статьи, с одной стороны, обнаруживает иное основание культуры, которое раскрывается не через разрез, а при помощи китайского аналога понятия «культура» – вэнь (文), обозначающего природный узор, ставший письменностью. Будучи тоже результатом раны, культура как вэнь рождается из всматривания в трещины-дефисы и узоры на панцирях черепах. С другой стороны, феномен пола получает предельно расширительное истолкование: это и глинобитный пол древних жилищ, и лежанка под открытым небом, и тропа в лесу, а также дно реки и т.п., поскольку пол как фундамент (fundamentum) отсылает к своему корню – fundus (дно). Наконец, анализ «разорванного» сознания современного человека приводит к необходимости исследования подполья, и тут на помощь приходят романы Ф.М. Достоевского, которые удивительным образом перекликаются с идейными поисками субкультур ХХ в. – от антиконсюмеризма Дж. Керуака до гаджет-энтузиастов и киберфриков.

Голос топоса. Размышляя о поэзии Роальда Мандельштама

Андрей Борисович Паткуль — Вт, 03 дек 2024 00:00:00 +0300

Отталкиваясь от предложенной В.В. Савчуком интерпретации понятия места в физическом и аргументативном контекстах у Аристотеля, согласно которой они соположены, автор ставит вопрос об условиях возможности этой соположенности, полагая, что она проблематична, так как в случае аргументации место предполагает общность, а в случае природы – индивидуальность тела, которое является объемлемым этим местом. Место абсолютно индивидуально, оно может быть рассмотрено как принцип индивидуации. Индивидуальность же не может быть адекватно воспроизведена средствами обосновывающей логики и риторики. Они подчинены закону обратного соотношения объема и содержания понятия. Таким образом, для адекватного выражения уникальности индивидуального топоса им потребовалось бы перечислить бесконечное число его отличительных признаков. Речью, которая действительно могла бы дать проявиться уникальности места, может быть речь поэтическая. Для того, чтобы проиллюстрировать этот тезис, в статье дается анализ поэтической манеры и стихотворений Р. Мандельштама (1932–1961). Делается вывод, что этот поэт, используя единичные, зачастую фантастические признаки, абстрактные аналогии и произвольные исторические и литературные ассоциации, делает за счет этого узнаваемыми для читателя определенные локации Санкт-Петербурга. Такое узнавание имеет вид синтеза идентификации и, говоря феноменологически, адекватно наполняет интенцию читателя без всестороннего наглядного представления в слове изображаемого топоса. Поэтому любые конкретные топонимические указания в поэзии Р. Мандельштама оказываются избыточными.

Поэтический ландшафт Аркадия Драгомощенко

Александр Александрович Самойлов — Вт, 03 дек 2024 00:00:00 +0300

Статья посвящена культурологической проблематике, актуализируемой творческой и культурной деятельностью А.Т. Драгомощенко. Выявляются ключевые черты авторской поэтики и магистральные направления их интерпретации в обнаруженном корпусе рефлексивных текстов, посвященных биографии и творческому методу Драгомощенко. Анализируются факты биографии поэта, относительно которых существует исследовательский консенсус, и предлагается гипотеза о ключевой роли транскультурной коммуникации в развитии представлений Драгомощенко о поэзии и самом методе письма. Акцентируются основные положения культурной рефлексии Драгомощенко, а также поле и формы взаимодействия его творческого метода с отечественной культурной традицией, прежде всего в аспекте осмысления поэзии. Показывается, что специфика поэтики Драгомощенко заключается в проблематизации традиционного лирического субъекта, разрушении установки на визуальность или эмоциональную наполненность, что находит свое выражение в ключевых мотивах «косвенности», «отслаивания» как отказе от «присвоения», а также в методологической установке на не-сведение текста к определенному значению, одним из методологических источников которой выступает постструктуралистская философия. В анализе публицистических текстов Драгомощенко прослеживается топология столкновения авторской практики письма с оценкой изнутри рефлексируемых им конвенциональных культурных установок. Сопоставляя критические и поэтические тексты, автор статьи приходит к выводу, что обращение к философскому контексту и рефлексия культуры являются неотъемлемой частью творческого метода Драгомощенко.

Немецкие философы XVIII–XIX веков о России и Европе

Хартвиг Франк — Вт, 03 дек 2024 00:00:00 +0300

В статье анализируется историко-философский контекст эволюции представлений о России и российской культуре в Германии. Автор исследует позиции таких немецких философов XVIII–XIX вв., как Г. Лейбниц, И. Гердер, И. Кант, Г. Гегель, Ф. Ницше и Б. Бауэр. Выделяются две разнонаправленные перспективы в трактовке значения России для Западной Европы, подчеркивается, что общим для обеих перспектив является признание взаимовлияния и взаимопринадлежности европейской и российской культур. Делается вывод, что Россия попадает в поле внимания немецких философов лишь постольку, поскольку она рассматривается как принадлежащая к европейскому культурному пространству, хотя и занимает в нем особое место из-за своей геополитической азиатской интеграции. Если для Лейбница Россия – это tabula rasa, подлежащая культурному возделыванию для сближения с Европой, а просветительский импульс Гердера был направлен на пробуждение исторического и культурного сознания России с целью национального самоопределения народа (эту позицию в целом разделяли Кант и Гегель, которые высказывались о России как о такой стране, которая находится в подготовительной фазе своего культурного расцвета и еще не вошла в европейскую систему), то Бауэр и Ницше видят в России спасение для Европы, так как на фоне кризиса европейской государственности и культуры постоянно крепнущая «сила воли» русского народа вселяет надежду на то, что в Европе тоже возникнет воля к единению, и она сможет выжить и сохраниться в условиях предстоящих глобальных вызовов.

О политическом искусстве

Валерий Владимирович Савчук — Вт, 03 дек 2024 00:00:00 +0300

В статье речь идет о кризисе современного политического искусства, обусловленного гипертрофией политической функции искусства в ХХ – начале ХХI в. Показывается, что сегодня политическое искусство характеризуется навязчивой прямолинейностью и простотой решений неоднозначных социальных и политических процессов: всевозможные обливания краской живописных полотен, протестные приклеивания, приковывания, прибивания, обнажения и т.п. вызывают сейчас равнодушие, перерастающее в скуку. Феномен скуки в истории искусства впервые описали архитектор А. Гёллер, утверждавший, что скука выступает причиной смены стиля в архитектуре, и Э. Юнгер, связавший возникновение скуки с «растворенной во времени болью». В этой перспективе понятны слова Ж.-Л. Годара: «Нужно снимать фильмы политически, а не снимать политические фильмы». Осознав это, мы понимаем, что политическая функция не исчезает, а растворяется во всех жанрах и во всех жестах художников. Нельзя не замечать политическое, а его чрезмерность (политические фильмы, политические жесты художников) – не отторгать. Творить же – это значит преодолевать диктатуру господствующих образов и разрушать старую конструкцию взгляда, тем самым свидетельствуя о кризисе существующих форм репрезентации. С одной стороны, мы восприняли как догму, что мир, утрачивая центр, децентрализуется, каждый топос говорит своим языком, с другой, известность и цена работ художника требуют универсальных критериев, глобального рынка. Найти, укрепить и сохранить свой авторский стиль художник может как находясь в оппозиции государству (немецкий экспрессионизм, передвижники), так и идеологически разделяя его фундаментальные цели (советский авангард, поп-арт).

Усадьба как паттерн мировоззрения: «затерянный» мир Н.К. Рериха

Светлана Николаевна Коробкова — Вт, 03 дек 2024 00:00:00 +0300

Статья привлекает внимание к музею-усадьбе Н.К. Рериха в деревне Извара Ленинградской области. Несмотря на широкую известность творчества членов семьи Рерихов в мире культуры, философии и науки, на родине незаслуженно скромно позиционируется их наследие, в частности Николая Рериха. В статье подчеркивается всемирный, космический масштаб мыслей и дел Н.К. Рериха, что материализовано в существовании центров сохранения и изучения его наследия от США (Нью-Йорка) до Индии (долина в Гималаях). При этом утверждается, что ключевым моментом (паттерном) в формировании космического мировоззрения Рериха выступила усадьба. Усадьба – это особый уклад быта, природный и культурный ландшафт, своеобразный ритм жизни. Проводится аналогия между природными и историческими истоками места, а также истоками повседневной жизни человека и истоками мировоззрения. Делается вывод о том, что в паттерне усадьбы кроются феномены подлинного единства, целостности и идентичности. Это важно для трансляции культурного кода в современном обществе. Подчеркивается, что чтобы усадьба жила и в истории, и в действительности, недостаточно утверждения государственной программы по сохранению культурного наследия, а требуется реальная практика соприкосновения с усадьбой. Усадьба – это прямая трансляция семейных ценностей через артефакты, события, обустройство быта, организацию пространства. С воспитательной точки зрения это вчувствование в судьбу отдельной личности, с образовательной – это опыт реального переживания «здесь и сейчас» истории места, страны, с научной – это воплощение синкретического подхода к познанию мира.

О математическом мышлении и понятии актуальной формы

Леонид Евгеньевич Габрилович ; Александр Викторович Шевцов — Вт, 03 дек 2024 00:00:00 +0300